Подкравшийся сзади Артем хорошо рассчитал траекторию удара, заехав дубиной прямехонько по бритому затылку убийцы, но вырубить его не сумел. Конан не зря получил свое прозвище – он был крепким парнем, справиться с которым мог далеко не каждый. Еще не понимая, что случилось, он развернулся, ринулся назад, с явным намерением протаранить собственной головой нападавшего. Артем не успел увернуться, и парни плюхнулись в густую, пропитанную водой траву. Драка проходила в молчании, было слышно только сопение, перемежавшееся со звуками глухих ударов. Они так и не смогли встать на ноги, упорно продолжали кататься по траве, пытаясь то ли задушить один другого, то ли, наоборот, высвободиться из железного захвата противника.
– Конан! – взвизгнула заметившая неладное Ульяна и заковыляла к берегу.
Девчонка собиралась помочь своему приятелю, опустив палку на спину душившего его парня, но тут заметила, что упакованная в плюшевое покрывало Кемма начала шевелиться. Ведьма не могла ничего сказать, но она отлично слышала, а может, и видела то, что происходило сейчас на краю болота.
– Сопляк!
Сумев сбросить со своего горла руки Артема, Конан все же поднялся, намереваясь нанести последний, завершавший все разногласия удар правой, но вдруг почувствовал, как почва стремительно уходит у него из-под ног.
– Помогите… – только и сумел пробормотать он, по пояс провалившись в ледяную жижу. – Ульяна, дай шест!
Но Ульяна не торопилась. Она лихорадочно соображала, как ей лучше поступить, чтобы выпутаться из этой скверной заварушки. Лежавшая в нескольких шагах от нее Кемма отчаянно извивалась всем телом, пытаясь освободиться от пут. Решение было принято, и вместо того чтобы прийти на помощь Конану, Ульяна подбежала к жрице:
– Я здесь, госпожа. Я не могла помешать ему, но бежала следом всю дорогу, надеясь на чудо. Сейчас я освобожу вас.
– Помогите…
Над поверхностью зеленого луга уже виднелись только голова и руки Конана – трясина стремительно затягивала его, а каждое резкое движение лишь приближало к гибели. Артем подобрал валявшуюся рядом палку:
– Держи! И не дергайся. Я тебя вытащу.
Тянуть весившего под центнер парня было занятием не из простых, и Артем старался изо всех сил, не замечая ничего вокруг. А Ульяна тем временем развязала веревку, помогла жрице сесть. Вначале взгляд Кеммы был туманным, но постепенно обретал ясность. Окончательно избавившись от дурмана, она сорвала с губ полоску скотча. Ульяна сжалась в комок, представив, что сейчас прозвучит страшное заклинание и она сделается листком бумаги, но вместо этого египтянка спросила:
– Ведь это Артем, правда? Он живет с тобой по соседству?
– Кажется, госпожа. Но мы с ним почти не знакомы. Даже не здороваемся. Послушайте, госпожа, я не могла ничего сделать, Конан ударил меня, а сам отправился за вами в мансарду. Я пыталась его остановить…
– Не называй меня госпожой. Для Артема – я Эмма, а ты – моя подружка. Понятно?
Облепленный грязью, здорово смахивавший на водяного, Конан медленно выполз на твердую землю, однако встать на ноги не успел, получив от спасшего его Артема хороший удар в челюсть и все же потеряв сознание. Убедившись, что пока убийца не представляет опасности, юноша бросился к живой и невредимой девушке. До сих пор он думал, что Эмма мертва, и теперь не мог поверить своим глазам, готов был разрыдаться от счастья. В первый миг египтянка тоже поддалась радостному порыву, но тут же помрачнела, вспомнив подсмотренную утром сцену – Артема, оживленно болтавшего с хорошенькой девицей. Взгляд жрицы застыл, стал холодным и суровым:
– Спасибо тебе, Артем. Ты спас мне жизнь.
– Кто он? Чего хотел? Я так испугался… Даже говорить не хочется, что я подумал, когда увидел, как он тащит тебя… Ульяна, дай веревку, надо связать этого громилу, пока он не очнулся.
– Не надо. – Жрица властным жестом остановила Артема. – Этот человек больше не причинит мне вреда.
– Но так нельзя, Эмма! Он может вновь попытаться тебя убить. Надо сдать его в милицию.
– Нет. Я не хочу огласки. Он раскаялся и больше не станет причинять мне зла. Идемте. Я не хочу оставаться здесь.
Кемма намеревалась без свидетелей расправиться с предателем, скрыв от Артема, кем она была на самом деле. Конечно, после того, как жрица увидела его рядом с другой девушкой, это не имело никакого значения, но все же она не могла так просто отказаться от этого парня.
– Послушай, может быть, тебе имеет смысл переночевать у нас? Сестренка потеснится, и вы прекрасно разместитесь в ее комнате.
– Сестренка? У тебя есть сестра? Высокая блондинка с косой и ямочками на щеках?
– Да. Это она, Лика… – изумился Артем, не понимая, почему Эмма даже изменилась в лице, задавая этот вопрос. – Откуда ты знаешь? Она только сегодня утром приехала.
– Видела из окна.
Гнетущее чувство, которое весь день не отпускало Кемму, растаяло, как ледяная глыба под лучами солнца. Сердце Артема было свободно, и это радовало ее даже больше, чем неожиданное избавление от смерти. Несмотря на протесты своего спасителя, жрица все же настояла на том, чтобы оставить Конана здесь, а самим спокойно вернуться домой. Присмиревшая Ульяна тут же услужливо сообщила, что знает обратную дорогу. Вскоре они двинулись в путь. Кемма отстала от них всего на несколько шагов, а спустя минуту за спинами Артема и Ульяны полыхнула слабая золотистая вспышка.
– Что это?
– Зарница, наверное… – пробормотала вмиг побледневшая Ульяна. – Или болотные огоньки.
Кемма вскоре догнала своих спутников. Лицо египтянки светилось счастьем, а в руке она небрежно вертела игральную карту. Артем не придал этому никакого значения, но если бы он получше рассмотрел изображенного на ней пикового короля, то наверняка узнал бы в нем своего недавнего противника.
Глава IX
Грустная тайна картины
Темнело. В этом нарисованном мире, как и в настоящем, ночь сменяла день, и золотой солнечный свет начал постепенно превращаться в лунное серебро. Аннушка все так же сидела на полу возле игрушечной качалки, с трепетом ожидая начала обещанного Кеммой кошмара. Пока ничего не происходило, но это только усиливало страх девочки, уставшей представлять грозившие ей ужасы. А еще она вновь и вновь возвращалась к недавнему разговору со жрицей, думая о том, как глупо повела себя. Если бы все сложилось иначе, Аннушка давным-давно была бы на свободе, а египтянка занималась бы своими картами. Но теперь девочка вряд ли могла рассчитывать на освобождение – она знала, что сразу «расколется», расскажет Кемме, где спрятала колоду, как только та попытается сжечь тетушку или Чижика. Вот если бы у Кеммы не было этих рисунков, они бы могли поторговаться, и Аннушка получила бы свободу в обмен на важную информацию. Однако все это относилось к области несбыточных фантазий.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});